Байдаевское шоссе
В 2018 году в Новокузнецке в нормативное состояние были приведены более 95 километров покрытия. В том числе на дорогах областного значения в границах Новокузнецкой агломерации. В 2017 году было отремонтировано также около 90 километров городских дорог. Особенно значимым подобный масштабный ремонт становится в год 400-летия Новокузнецка. В городе с многовековой историей каждая дорога имеет своё лицо. Одна из них – Байдаевское шоссе.
Немало материалов об истории становления Байдаевки и фотоснимков тех далёких лет находится на хранении в музее «Память» лицея №76. «У каждого из нас есть своя маленькая родина. Для нас это – Байдаевка. Здесь наши корни и отчий дом, над которым витает дух наших предков-шахтёров», – пишут лицеисты в аннотации к своим исследовательским проектам.
Большой пласт истории посёлка связан с добычей угля, с функционированием шахты «Байдаевская». И потому ценным приобретением для музея стали воспоминания В.Н. Маркелова, горного диспетчера, начальника шахтного транспорта, написанные в декабре 1983 года. Он рассказывает о том, что в 1931 году в районе от деревни Фески до Абашева и на 600 метров вверх по реке Томи началась перспективная разведка угольных пластов. Вела её изыскательская партия Западно-Сибирского геологического треста под руководством И.Н. Звонарёва. Геологи обнаружили угольное месторождение, которое включало более 30 угольных пластов мощностью от 0,8 до 4,2 метра. На этом месте спустя семь лет и началось строительство будущей шахты «Байдаевская». Расположилась она у подножия гор, на открытом геологами новом Байдаевском месторождении.
Почему месторождение, шахта, а впоследствии и посёлок, и шоссе названы «Байдаевскими»? Одна из версий выдвинута старожилами теперь уже не существующей деревни Фески. Они утверждали, что якобы ещё в царские времена сюда по политическим мотивам был сослан революционер – некто Байдаев. Он тоже обнаружил здесь «чёрный горючий камень», пласты которого выходили прямо на поверхность по крутым склонам горы. Здесь Байдаев построил «кузню» и стал ковать для местных жителей нужную им утварь, а попутно продолжал вести революционную пропаганду.
Построена «Байдаевская» в очень короткий срок. За один год и три месяца, начиная с 1938 года по февраль 1940-го. Она стала одной из первых в Орджоникидзевском районе. Проектная мощность шахты первоначально была установлена в один миллион 100 тысяч тонн угля в год. Маркелов описывает неимоверно тяжёлые условия труда, в которых приходилось трудиться: вся механизация очистных и подготовительных работ в то время представляла собой электросверло, динамит, кайло и лопату. При доставке угля преобладала тачка. Освещением шахтёру служила тускло горевшая бензиновая лампа Вольфа. Ею пользовались одновременно и для замера газа метана. Добытый уголь вывозился с участков с помощью конной откатки. И потому по штрекам у погрузочных люков были слышны короткие, но властные окрики коногонов: «чуть», «грудью», «берём», «вернись».
По уклону, где выдавались уголь и порода, а также спускались крепёжный лесоматериал и оборудование, коногоны водили своих лошадей. «Не раз с горечью приходилось мне видеть, как коногоны и закреплённые за ними лошади, по окончанию смены едва волоча ноги, сгорбившиеся и промокшие до нитки, выходили из уклона прямо на трескучий мороз. Ни о каких обогревах и калориферах тогда не могло быть и речи», – отмечает в своих воспоминаниях горный инженер Маркелов. Коногоны очень любили своих лошадей. Выйдя на поверхность, они вели своих «ломовых трудяжек» на конюшню: чистили их, сушили сбрую и лишь после этого шли домой отдыхать.
В Великую Отечественную войну шахтёры «Байдаевской», как и вся страна, преодолевая лишения и невзгоды, выпавшие на их долю, быстрыми темпами наращивали добычу угля. К концу войны по сравнению с 1940 годом она возросла более чем в четыре раза. Шахта вместо 400 тонн добывала 1680 тонн в сутки.
В это же время «Байдаевкой» стали называть и посёлок, который по-прежнему окружало непроходимое болото и где летом находили приют множество диких уток. Дорог, по сути, не было, не говоря уже ни о каком шоссе. Единственным способом сообщения с городом служило подведённое к угольным бункерам железнодорожное полотно. По нему шахтёры и их жёны отправлялись в город на рынок и в магазины в свой выходной день. Жилья не хватало. Имевшиеся засыпные бараки были переполнены. В Байдаевке не было ни магазина, ни бани, ни столовой, ни больницы, ни клуба, ни других культурно-бытовых учреждений. «Жизнь, особенно зимой, текла скучно и однообразно. Даже хорошей библиотеки не имелось. Все с нетерпением ждали лета, когда вся манящая красота здешней природы сулила развеять долгую зимнюю скуку людей. И тогда в выходной или праздничный день жители Байдаевки шли к реке. Паромом переплавлялись на тот берег и среди благоухающей зелени проводили свой досуг. Здесь допоздна не умолкали девичьи песни и переборы гармошки», – с ностальгией вспоминает ветеран-горняк.
Развернувшееся после войны в Старо-Кузнецке строительство крупных промышленных предприятий требовало всё больше угля. Шахта стала наращивать темпы добычи и одновременно менять свой облик. В 1947 году в Байдаевке началось и строительство нового жилья. За очень короткий срок, в течение одного лета, было выстроено 300 брусчато-рубленых стандартных домиков, которые продавались или передавались в 10-летнюю рассрочку шахтёрам. Так в Байдаевке стали рождаться и новые улицы: Воронежская, Черняховского, Славгородская, Новостройка... А позднее появилось и Байдаевское шоссе.
Просмотров статьи: 1019