"В ГОД ПОБЕДЫ МЫ ЖИЛИ В БЕРЛИНЕ": фонды Новокузнецкого краеведческого музея пополнились фотографиями и документами, связанными с жизнью послевоенного Берлина
Их подарила музею Тамара Галанина. Её отец не только дошёл до столицы Германии, но и служил комендантом в одном из берлинских районов.
Тамара Михайловна – человек в своём роде уникальный. В свои 80 лет она до сих пор работает руководителем музея шахты «Алардинская», где трудилась старшим инженером по производству. Говорит, вся её жизнь связана с историей: и шахты, и всей страны.
…Раскулаченную семью зажиточных крестьян Ефремовых в 1930 году сослали из Казахстана в Сибирь. Дед и отец Тамары, перебравшись в Сталинск, сразу же были приняты на Кузнецкстрой. Семья поселилась на улице Черёмуховой, где сейчас находится гостиница «Новокузнецкая». Строителей-ударников Ефремовых – отца и сына – в день запуска первой домны наградили невиданными по тем временам подарками: отца – патефоном, сына – велосипедом. После этого многодетные Ефремовы считались самой богатой семьёй на Черёмуховой. Награду отмечали всей улицей, распевая под гармонь: «Вдоль деревни, от избы и до избы, зашагали торопливые столбы…»
В 1936 году отца Тамары Михайловны в возрасте 22 лет призвали на армейскую службу на Дальний Восток, после которой ему довелось ещё участвовать в войне с белофиннами в должности командира взвода. Великая Отечественная война началась для него в Белоруссии. Михаил Николаевич в составе 370-й стрелковой Краснознамённой ордена Кутузова 2-й степени Бранденбургской дивизии участвовал в освобождении Белоруссии и Польши, дошёл до Берлина. За время войны новокузнечанин был трижды ранен, но каждый раз возвращался в строй.
Однажды в окружении под Старой Руссой роте, которой командовал старший лейтенант Ефремов, пришлось принять жестокий бой, но даже при десятикратном по численности превосходстве немцев она не отступила. Из окружения удалось вырваться лишь немногим. Или такой эпизод. В июне 1944 года 370-я стрелковая дивизия подошла к Бугу. Батальон теперь уже капитана Ефремова первым вышел к реке. Необходимо было провести разведку возможного места для переправы, приготовить подручные средства, чтобы форсировать водное препятствие. Сделать это было поручено Ефремову и его батальону. «Умело проведённая разведка, подготовка переправочных подручных средств и наступательный порыв личного состава позволили батальону почти без потерь переправиться через Буг, захватить плацдарм и обеспечить переправу полку», – написано в одном из его наградных листов.
За ратный труд Михаил Николаевич получил множество наград.
После взятия Берлина и подписания немцами капитуляции Ефремов был назначен комендантом одного из районов города – Трептова. А поскольку служить нашим военным предстояло ещё не один год, им было разрешено вызвать к «месту действительной службы» свои семьи.
В Берлин 11-летняя Тамара с сестрой, семилетней Лидой, и мамой Татьяной Николаевной приехала накануне праздника – 28-й годовщины Октября.
– Это был первый национальный праздник воинов победившей страны, что находились далеко от Родины, – вспоминает Тамара Михайловна.
Многие жёны офицеров тоже были родом из Сибири, и одеты они, пережившие тяжёлые военные годы, были довольно бедно. Случались и казусы. Чтобы выйти в свет, на первый же торжественный приём, посвящённый годовщине Октября, им была предоставлена одежда с барского плеча немецких фрау, оставшаяся в многочисленных гардеробах. Каково же было удивление местной обслуги, нанятой для проведения торжества, когда она увидела в праздничном зале нескольких офицерских жён, наряженных в честь приёма в… ночные пеньюары! Неизбалованные и неискушённые женщины приняли эти кружевные, воздушные, потрясающей красоты ночнушки за бальные платья. Масла в огонь подлило и письмо, написанное одной из офицерских жён своей родне, которое забраковала военная цензура: «Дорогая моя сестричка, живу я здесь, как королевишна. На пуху сплю и пухом укрываюсь» (это про перины, на которых им впервые удалось почивать)». После этих случаев всех «прекрасных половин» вызвали в политотдел и провели с ними «содержательную беседу» на тему как себя вести, во что одеваться и что писать «на деревню дедушке». Более того, для жён офицеров устроили культурный ликбез: были организованы занятия по этике, этикету, истории и культуре страны, где они находятся. «Офицерш» стали учить немецкому языку, водить в театры, где часто выступали советские артисты и художественные коллективы. Женщинам было временами неловко и обидно за собственные просчёты, но эти чувства нисколько не умаляли величие Победы их страны в глазах прочих.
Тамара с сестрой учились в одной из школ в пригороде Берлина. На детей советских военнослужащих сшили красивую школьную форму, выдали им новую обувь. Одеты к учебным занятиям они были как с иголочки. «Наша школа находилась как раз напротив артиллерийского училища, в котором немцы подписали капитуляцию. Мы все знали об этом и гордились таким соседством», – вспоминает Тамара Михайловна.
Примечательно, что уже в сентябре в городе был наведён порядок: основные магистрали расчищены, ходили трамваи, электрички, действовало метро, магазины. В каждом районе работали комендатуры, которые несли ответственность за порядок и хозяйственные дела. Они же организовали горожан на восстановление инфраструктуры.
Берлин был разделён на четыре сектора. Советская и американская армии занимали по четыре района, по два – англичане с французами. Передвижение по секторам было свободным (на указателях так и значилось: «Свободная зона»). Никаких преград, на лицах улыбки и дружественные приветствия – эйфория Победы, словно наркотик, действовала на всех и повсеместно. В воскресные дни все народности стекались в Трептов-парк, где уже через год после окончания войны были открыты всевозможные аттракционы. Обстановка была относительно спокойной. Тем более что с советскими солдатами были проведены беседы: «Никакого притеснения местного населения. Только дружественное и уважительное общение. Иначе последует строгое наказание». Вскоре немцы тоже уяснили, что могут чувствовать себя «как дома», и даже могли пригрозить: «В случае чего ведь и Сталину пожалуются!» К слову, одна из главных улиц города сразу же была переименована в «Аллею Сталина» (правда, потом она вновь обрела своё первоначальное название).
Немцы даже настояли на том, чтобы в очередную годовщину Октябрьской революции советские солдаты устроили грандиозный фейерверк. Сами жители Берлина притащили на главную площадь города пушки с Потсдама. На митингах в честь Октября выступали коммунисты, будущие представители правительства ГДР. Все они прошли через концлагеря, и потому в особенные, праздничные, дни были одеты в полосатую форму.
Первым военным комендантом Берлина был выдающийся военачальник Николай Эрастович Берзарин. Вскоре после подписания акта о капитуляции он погиб во время дорожно-транспортного происшествия, которое признали терактом. И после Победы гибло немало наших солдат. На них нападали недобитые фашисты, власовцы, бандеровцы, что прятались в городских развалинах и катакомбах. Действовали они довольно коварно. На полном ходу из засад вылетали на машинах сбоку на главную дорогу и таранили автомобили с советскими военными. Кроме того, наши ещё долгое время уничтожали множество военных объектов, оставшихся после фашистов. Только в Берлине насчитывалось 16 бункеров с железобетонными метровыми стенами. Чтобы снести их с лица земли, под каждый приходилось закладывать более четырёх тонн тротила.
После увольнения Михаила Николаевича в запас семья Ефремовых, проведя ещё несколько лет в Берлине, возвратилась на родину, в Новокузнецк. Здесь бывший комендант вновь пошёл работать строителем. Первым его объектом, возведённым после войны, стал Дворец культуры «Алюминщик», последним – здание цирка. Умер старый воин – капитан Ефремов – в возрасте 80 лет.
Тамара Михайловна, выйдя замуж, переехала в Малиновку. До сих пор она испытывает сожаления по поводу того, что по вине политиков наши, уходя из Германии, оставили для НАТО сказочный подарок – современные военные комплексы, аэродромы, целые военные городки с оборудованием. «И эта политическая недальновидность нам сегодня аукнулась, – говорит она. – Мир ради мира по-прежнему должен быть настороже. Это однажды прозвучало в одном из последних разговоров с моим отцом. Прозвучало, как его завещание…»
Татьяна Шипилова
Фото Марии Коряга и из семейного архива Т. М. Галаниной
Просмотров статьи: 2239